Эту идею сравнивали с выращиванием цветов в пустыне, но Ахсарбек Болатаев продолжал закладывать свой персиковый сад. Спустя несколько лет соседи перестали крутить пальцем у виска. Теперь его фрукты едят не только родные внуки, но и тысячи жителей Северной Осетии, а односельчане выстраиваются в очередь за саженцами.
В североосетинском селении Нарт живет полторы тысячи человек, в нем триста семьдесят дворов и всего три улицы. Дом садовода Ахсарбека Болатаева — на самой дальней. — В 1991 году тут была полуразвалившаяся хибара и участок земли, — говорит он. — Именно из-за большой территории я решил купить этот дом. Знал, если есть земля, семья голодать не будет.
В Северную Осетию профессиональный строитель с семьей приехали из Грузии после распада Советского Союза. Бежали от накалявшейся обстановки, взяв лишь самое необходимое. В Закавказье осталось почти все имущество и несколько гектаров с плодоносящими деревьями.
— Вместе с нами в Осетию хлынули тысячи беженцев. Недвижимость подорожала. За 47 соток в Нарте я заплатил 60 тысяч рублей. Немалые деньги по тем временам. Через пару лет Ахсарбек возвел на участке дом. А на оставшейся территории разбил персиковый сад.
— Я родился в Кахетии. Там, в Грузии, у нас росло все. Хоть палку в землю сунь, она пустит корни. Местные меня убеждали, что здесь неплодородные земли, мол, ничего не растет, только кукуруза и картофель. И правда, у людей не было фруктовых деревьев. А если они росли, на них почти не было плодов.
Ахсарбек поступил по-своему: посадил все, что выращивал по ту сторону Большого Кавказского хребта. Через несколько месяцев в огород к нему потянулись любопытные соседи. Со своего участка аграрий собрал урожай баклажанов, моркови, помидоров и огурцов. — Соседи приходили как на экскурсию, — улыбается Ахсарбек. — Некоторые впервые в жизни увидели синенькие. Кто-то даже удивлялся, что они, оказывается, не на деревьях растут. Я не шучу. Тогда же появились первые двадцать персиковых деревьев. Агроэксперимент принес сомнительные плоды.
— На третий год деревья дали урожай, — говорит садовод, — Тогда я понял, что для персиков здесь благодатная почва. Но сами фрукты меня разочаровали. Получилось, как в интернет-меме «ожидание и реальность». При покупке на упаковке каждого саженца была фотография с крупными аппетитными персиками. На деле фрукты оказались сродни кормовым. Саженцы у незнакомцев Ахсарбек решил впредь не покупать. Старые деревья пришлось пустить «под нож». В 2008 году на их месте появилось несколько новых сортов персиков и нектаринов. Их привезли из Грузии: больше ста двадцати саженцев Ахсарбеку подарил родственник.
— Отец моей невестки живет в Каспском районе Грузии. Там у него большой сад персиков — шестьсот деревьев. Он их и прививает сам, — рассказывает Ахсарбек. — Штук двадцать саженцев я подарил соседям и родственникам. Сотню посадил у себя. С тех пор сельскохозяйственный год семьи Болатаевых расписан по дням.
Огородные каникулы у Болатаевых заканчиваются в феврале. В это время Ахсарбек начинает обрезать деревья. От правильной «стрижки» зависит будущий урожай и срок жизни дерева. — Ненужные ветви обязательно удаляют, — объясняет хозяин. — Если старые ветви не обрезать, дерево очень быстро «уйдет на пенсию», начнет сохнуть. Нужно давать расти молодым побегам. Пилу и секатор сельчанин откладывает лишь к концу месяца. Наступает пора синего лекарства — так Ахсарбек называет медный купорос. Персиковые ветви садовод обрабатывает до появления листочков и цветов. Иначе всю «зеленку» можно сжечь — а об урожае можно будет и не мечтать.
— Медный купорос безвреден для человека, — говорит садовод. — Зато у дерева вырабатывается иммунитет. На сезон мне нужен один мешок этого средства. Стоит он три-четыре тысячи рублей. Это самая крупная статья расходов. Еще около тысячи рублей — траты на препараты для борьбы с вредителями. Чтобы защитить персики и нектарины от червей, Ахсарбек опрыскивает деревья четыре раза за год. — По науке обрабатывать деревья нужно восемь-десять раз, — говорит он. — Я делаю это гораздо реже. Ведь фрукты едят мои внуки, мои близкие. А если я своих не травлю, то и других не буду кормить «нахимиченными» персиками.
Ветви со спелыми фруктами напоминают гроздья винограда. Плоды в диаметре от пяти до десяти сантиметров. Вырастая, они начинают отвоевывать друг у друга место. В итоге слабые персики оказываются на земле. — Смотри, видишь упавшие плоды? Этого бы не было при сильной обработке, — объясняет Ахсарбек. — Если я начну их обильно опрыскивать, они ни обсыпаться, ни гнить не будут.
Обыватель о злоупотреблении пестицидами не догадается, уверяет садовод: внешний вид и вкус у многократно обработанных и натуральных персиков одинаковый. Найти химию смогут разве что в лаборатории. Схитрить можно легко, но Ахсарбек предпочитает применять минимум агропрепаратов.
В середине июля начинается самая приятная и тяжелая пора персикового садоводства — сбор урожая. Названий сортов Ахсарбек Болатаев не знает, но каждый из них спеет в разное время. Есть ранние — июльские, среднеспелые — августовские, а поздние персики и нектарины зреют только к концу сентября. — Самую почетную миссию — сбор персиков — не доверяю никому, — объясняет Ахсарбек, стоя на трехметровой лестнице. — Работаю только я и моя семья. Никто, кроме нас. Не скажу, что это легко. Просто на свою землю не хочу пускать постороннего. Пустишь неопытного человека — обязательно все испортит: соберет неспелые персики. Тогда все придется выкинуть.
Сам Ахсарбек может с первого взгляда определить зрелость плода. У каждого сорта свои признаки: одни приобретают тот самый персиковый оттенок, другие становятся желтыми, третьи окрашиваются в красный цвет. Рядом с Ахсарбеком всегда жена Эвелина и кто-то из детей или внуков. Глава персикового хозяйства со стремянки рвет фрукты, помощники снизу принимают ведра с плодами и подают наверх пустую тару для следующей партии.
Нынешний год бьет рекорды урожайности. Так много персиков не вырастало ни разу за многие годы. Облепленные мохнатыми плодами, ветви обламываются под своей тяжестью — не спасают даже подпорки. — Конечно, жалко бывает, — предвосхищает вопрос Ахсарбек. — На одной ветке может быть несколько десятков персиков, и все пропадает. А ведь это мои труды, труды моей семьи. В этом году садовод рассчитывал собрать с каждого дерева по пятьдесят килограммов. Но реальность оказалось лучше ожиданий: почти сто килограммов с дерева. — За сезон, думаю, соберу тонн десять, — подсчитывает Ахсарбек.
Он вспоминает 2013 год. Зимой температура опустилась до минус тридцати градусов. Из-за мороза деревья стали сбрасывать кору. В тот год с веток не сорвали ни одного персика. К счастью, надолго болезнь не затянулась. Уже следующим летом семья собрала урожай. — Чаще природа помогает нам, — Ахсарбек поднимает глаза к небу. — За тридцать лет моей жизни в Нарте здесь ни разу не было града. А солнца и дождей достаточно.
— Вот напишешь обо мне в интернете, и люди подумают, что я миллионер, улыбается садовод. — Не скажу, что много зарабатываю, но на жизнь хватает. Ахсарбек сдает свои фрукты реализаторам. Объясняет: времени стоять на базаре нет. Утром мужчина отвозит партию персиков и нектаринов во Владикавказ на крупнейший оптовый рынок республики, после обеда приступает к сбору плодов. — Сотрудничаю с несколькими продавцами. Как только персики заканчиваются, они звонят, и я на следующий день привожу ящики с фруктами. Сдаю им по восемьдесят рублей за килограмм, они продают уже по сто двадцать.
Поначалу садовод сам порой торговал персиками на рынке. — На вопрос, откуда персики, отвечал прямо: «Нартовские», — вспоминает Ахсарбек. — А меня покупатели обзывали вруном. Говорят, не могут в Осетии расти персики. Было обидно.
Сейчас импортным фруктам все сложнее конкурировать с местными, во многом благодаря разнице в цене. Осетинские персики и нектарины на 30−40 рублей дешевле. К тому же век заграничных фруктов не долгий. — В Россию их возят из Грузии и Армении в холодильниках, — объясняет Эвелина. — В грузовиках они промерзают, а на прилавке начинают оттаивать.
Продать такой товар нужно в первый же день, на вторые-третьи сутки он начинает портиться. Наши фрукты хоть неделю будут стоять. У нас от дерева до рынка проходит несколько часов. Часто персики у Болатаевых покупают и односельчане. — Кто-то двадцать килограммов берет, кто-то двадцать пять. В основном на компоты, — говорит Ахсарбек. — Конечно, делаю всем скидки, с ближайших соседей даже деньги не беру.
В тени семиметрового персикового дерева виднеются молодые саженцы. Их едва можно разглядеть из-за травы. Несколько месяцев назад Ахсарбек привил побеги — только такие деревца будут долго плодоносить. — Кто-то прививает персик к сливовым корням. Но такие деревья в наших условиях живут недолго. Я соединяю персик с персиком. Для нашей республики это лучшее сочетание, — объясняет хозяин сада. Продажа саженцев — еще одна статья доходов Ахсарбека. Сейчас в его огороде около двухсот молодых деревьев. Сажать их можно будет только будущей весной. Но уже сейчас у каждого есть свой покупатель.
— Моя идея выращивать персики понравилась многим, — говорит сельчанин. — После меня в Нарте деревья посадили еще несколько семей. Кто-то двадцать штук, кто-то тридцать. Часто приходят за советом: как проводить обрезку, когда собирать урожай. Сам Ахсарбек Болатаев мечтает о расширении. Опыт и силы работать есть. Для закладки сада не хватает только свободной земли. Посадить можно еще несколько сотен персиковых деревьев: пропадать продукция точно не будет. Некоторые грузинские знакомые садовода тоже оценили вкус его персиков. Говорят, осетинские фрукты даже слаще.
— В Северной Осетии можно выращивать почти все, это фруктовая республика, — убежден Ахсарбек. — У кого другое мнение — просто ленится. Мой одноклассник, он тоже переехал из Грузии, взял в аренду землю и посадил арбузы. Арбузы в Осетии! Выросли, в руках тяжело удержать, по двадцать пять килограммов. Слаще астраханских. Все растет, только трудиться надо.
